Упражнение «Китайский болванчик» служит для достижения тех же целей, что и упражнение № 5, отличие же упражнений состоит в том, что подвижность взгляда достигается не при помощи движения глаз, а при помощи качающейся из стороны в сторону головы упражняющегося.
Упражнение «Восьмерка» является комбинацией упражнений №№ 5—б и служит для достижения тех же целей, что были поставлены перед данными упражнениями.
Упражнение «Полировка» служит для достижения тех же целей, что и упражнения №№ 5, б и 7.
Упражнение «Луч света» служит для питания глаз живительной солнечной энергией, что дает им удивительную силу и ощущение комфорта.
Упражнение «Маятник» служит для дальнейшего увеличения проблеска «острого» зрения, а также для выработки привычки подвижного взгляда.
Упражнение «Отдых» служит для снятия с глаз напряжения, создавшегося в процессе упражнений, либо по какой-то иной, не связанной с упражнениями причине.
Упражнение «Человек-паук» является вариантом исполнения упражнения № 2, служит для достижения тех же целей и, по большому счету, отличается от упражнения № 2 в первую очередь иной ролевой окраской.
Упражнение «Стрельба по мишеням» является логическим продолжением упражнения № 1, но в отличие от него предполагает более долгий проблеск «острого» зрения, позволяющий перебрасывать взгляд с одного объекта на другой, не выпуская при этом ни тот ни другой из фокуса.
Упражнение «Проблеск» является обязательным начальным упражнением курса и служит для настройки режима «острого» зрения, а также увеличения времени пребывания в данном режиме до двух-трех секунд. (После достижения этих результатов можно переходить к выполнению следующих упражнений комплекса.)
С тех пор прошло уже больше года. Обретенное мною «острое» зрение укрепилась и стало твердой моей привычкой, однако же, несмотря на это, с прежней силой продолжает вызывать восторг у все большего и большего количества людей.
Итак, настал седьмой день! Седьмой день моих занятий, проб и ошибок, неудач и побед, теорий и экспериментов. Седьмой день на пути к моему здоровью, а стало быть, на пути к свободе. Седьмой день на пути к прозрению.
Сегодня у большей части народонаселения нашей страны выходной. Я с удовольствием присоединяюсь к большей части народонаселения и принимаю решение сегодня тоже не работать. (Надо заметить, что подобные решения даются мне особенно легко.)
На пятый день моих занятий я уже не питал радужных иллюзий, однако же тяжких мук отчаянья я тем более не испытывал. Я чувствовал себя собранным, твердым и уверенным. Я уже точно знал, что именно, почему и зачем я делаю и какого результата хочу этими действиями добиться. А главное — какими средствами!
На следующее утро я встал по-прежнему несколько озадаченный. Я сделал зарядку, принял душ и позавтракал, однако же ни то, ни другое, ни третье не принесло мне привычной дозы удовольствия. Упражнения не дали новых сил, вода — заряда бодрости, еда же казалась безвкусной, бесполезной и лишь понапрасну отягчала желудок своим непомерным и бессмысленным весом.
На третий день я чувствовал себя героем. Я чувствовал себя Гераклом, Персеем, Тесеем и Одиссеем в одном гладковыбритом лице. Я чувствовал себя героем, одолевшим страшнейших врагов — сомнение, неведение, предрассудки, глупость, безразличие и лень.
Ну вот я и в парке. Быстрым шагом целеустремленного человека я обгоняю колонну из пяти или шести молодых мамаш, неторопливо перемещающих по аллеям парка огромные детские коляски, выхожу на финишную прямую и тут замедляю свой бег.
На следующий день я проснулся раньше обычного. Настроение у меня было бодрым, выспался я прекрасно, а потому, не дав себе лишнюю минуту понежиться в постели, я встал, не дождавшись сигнала будильника.
Впрочем, я уже, кажется, приноровился жить, не обращая внимания на детали. Тем более что мне казалось, будто бы и при более внимательном изучении эти детали не так уж и важны. Так уж мне казалось.
Была весна. Было довольно уже тепло и, что особенно важно — сухо. Дорожки парка только что освободились от талого снега, но уже и успели совершенно просохнуть, отчего гулять по ним было одно сплошное удовольствие. Что я, собственно, и делал.
В том году я жил в Питере. Мои добрейшие дядюшка с тетушкой предложили мне свою квартиру для работы над книгой, которую я тогда писал, и я, конечно же, с охотою моею и великою радостью согласился.
